Тамара Драница – один из самых глубоких и образованных людей в иркутской культуре, исследователь феномена под названием «иркутская школа живописи». Эксперт, тонко чувствующий происходящие в искусстве процессы и понимающий их причины. И что еще важнее – умеющий говорить об этих тенденциях остроумно, жестко, без оглядки на какие-либо общественные табу.
Екатерина САНЖИЕВА
Дух предков, избыточный ландшафт
— Вы говорили, что иркутская школа живописи отличается особой эмоциональностью. Какие факторы повлияли на ее формирование?
— Наша земля щедро «удобрена» предшествующими культурами. Здесь сильный дух предков. До бурят в Прибайкалье жили курыканы (общность на территории Сибири, упоминавшаяся в древнетюркских надписях VII–VIII веков н. э. – Е.С.). Ленские писаницы — великие творения курыкан. Потом на эти земли пришли буряты, носители самобытной культуры. Это место богатой истории: сюда ссылали декабристов и других политических узников, здесь проезжали дипломатические миссии на Восток, в Китай, Монголию. Кроме того, в Приангарье такой избыточный ландшафт, какого нет нигде: степи, горы, реки, Байкал. Иркутская область включает несколько географических зон — начиная от тундровой до степной. И отношение к природе у коренных народов здесь было особое: ей поклонялись, ее обожествляли. Природа на мироощущение художника имеет огромное воздействие. На Байкале, например, волшебный рельеф, все соткано из символов и легенд. А какая палитра красок! Тот же Байкал за минуту несколько раз может поменяться, столько в нем оттенков. Бери и пиши! Природа — великий учитель.
Из открытых источников
— С каких времен начинала складываться иркутская школа, какие имена живописцев остались в культурной летописи города?
— Прекрасный художник Михаил Песков (1834–1864) — однокурсник Репина, первый сибиряк, принятый в Петербургскую академию художеств. Восемь лет учебы принесли ему известность и все медали академии. Блестящий реалист, он написал полную экспрессии картину «Кулачный бой при Иоанне Васильевиче Грозном». Илья Репин говорил о Пескове: «Он был лучшим из нас». В советское время были яркие живописцы, но судьбы их трагичны.
Репрессированный в 1937-м Николай Андреев — купеческий сын, получивший блестящее художественное образование в Киеве. Ездил в детстве со своим отцом, торговавшим разными товарами на кораблях. Позже, в 1919 году, был участником первой советской арктической экспедиции. Видный общественный деятель, лидер художественной жизни Иркутска 1920–1930-х годов, вдохновитель многих выставок. В то время Андреев был единственным представителем и основоположником сибирского стиля в живописи. А стиль подразумевает не просто художественный язык, а мироощущение в контексте мировой культуры. В 1938 году художника обвинили в формализме и шпионаже, репрессировали и расстреляли.
Из открытых источников
Еще одна трагическая личность — Александр Вологдин, которого в советской художественной энциклопедии называли импрессионистом. Художник-педагог, идеолог и вдохновитель многих ярких художественных выставок. С 1933 по 1937 годы был председателем Восточно-Сибирского краевого Союза советских художников, после отъезда Копылова в Ленинград возглавлял работу Иркутского художественного училища. Так же, как и Андреев, попал под жернова репрессий. После ареста Вологдина его произведения уничтожили. От наследия мастера сохранился лишь маленький этюд «Вечер», хранящийся в фондах Иркутского художественного музея.
Время лакированного искусства
— Сегодня традиции иркутской художественной школы продолжаются?
— Школа живописи — явление историческое. Когда-то случилось и в какой-то момент закончилось. Выдающийся советский философ Мераб Мамардашвили, которого называют Сократ ХХ века, определил нашу эпоху как декадентскую. Вспомним Серебряный век. Тогда на руинах старого мира происходило своеобразное воскрешение культуры. У нас пока такого возрождения не видно. В искусстве продолжается стойкий «буржуазный период». Это то, против чего собственно боролись на рубеже XIX-XX веков поэты, писатели, художники — против смерти искусства.
— Что вы подразумеваете под термином «буржуазный период»?
— Художники сегодня работают в угоду вкусам состоятельных людей. А чаще всего это безвкусица, китч. Можно все списать на то, что время сейчас такое. Но что такое время? Это абстрактный термин, который обозначает изменение ландшафта: географического, космического, человеческого, культурного. Сейчас эпоха, когда личность уходит на второй план, исчезает. Индивидуальность во всех областях жизни поглощается массовым сознанием. Виктор Астафьев в конце жизни был глубоко разочарован в нашем времени, назвав его лживым. А лживое время сопровождается лакированным искусством. Это время очень неудобное для творческих людей. Помните лозунг «Искусство принадлежит народу»? В советское время так и было. В этот период наши творцы дали миру прекрасные образцы живописи, литературы, кинематографа, музыки. Сегодня искусство принадлежит не народу, а небольшой состоятельной прослойке общества.
— Но все-таки на этой почве ростки нового искусства намечаются?
— Пока они единичны. Этим росткам приходится выживать вопреки потребностям времени. Один из основоположников советского поставангарда (условный период в художественной культуре, начиная с 1960-х годов и по настоящее время – Е.С.), историк искусства Максим Кантор написал книгу, которая до сих пор вызывает серьезные дискуссии и где объясняется, что такое поставангард в плоскости мирового искусства. «На сцену вышел гордый мещанин, обыватель, — пишет Кантор, — требующий, чтобы его признали в качестве творца». Это время пустоты, застоя. А как сегодня относятся к культурному наследию? Потребительски, цинично. Один художник пририсовал корзинку на голову Моне Лизе. Другой пририсует ей усы… И это называется «перекличкой времен». Если Леонардо да Винчи был бы жив, он, как теперь говорят, подал бы в суд за нарушение авторских прав.
— А если говорить о ситуации в иркутской культуре?
— Иркутская культура – часть мировой и российской культуры. Вспомнился один случай. Как-то мы с Анатолием Алексеевым – нашим мэтром, академиком, народным художником РСФСР ходили по областной выставке. Работы, в большинстве своем, были среднестатистические, беспроблемные, серенькие. Спрашиваю: «Анатолий Иванович, когда вы делали областные выставки в 1970–1980 годах, на них съезжалась вся Сибирь закупать полотна для своих музейных коллекций. Почему сейчас не так?». «Иркутский Союз художников целых сто лет держал культурный баланс от Урала до Дальнего Востока, — ответил Алексеев. — А теперь наш Союз, к сожалению, отдыхает». Я бы даже сказала спит. Личности ушли. Ушли последние носители великой художественной традиции, такие мастера, как Сергей Коренев, Николай Вершинин, Борис Десяткин, Галина Новикова… Личностей в изобразительном искусстве не осталось.
Такие разные реалисты
— «Наши художники отстаивают традицию живописать реальность и идут к истокам – первым опытам русского символизма и модерна». Это вы сказали в одном из интервью про иркутских художников «потерянного поколения». Но с другой стороны, тех же Сергея Коренева и Валерия Мошкина не назовешь реалистами в полном смысле этого слова…
— У реализма много разновидностей: психологический, социалистический, мистический, сюрреализм, фотореализм. Это не буквальное отражение реальности, а расширенное представление о ней. Наши сны реальны, только их нужно уметь расшифровать. Наша интуиция, предчувствия — тоже реальность. Валерий Мошкин — «интуитивный» реалист, а никакой не иркутский Дали, как его называли. Дали холоден, нагл, дерзок. Его монстры абстрактны и пугающи.
Из открытых источников
Печальные и покорные судьбе мутанты Мошкина таят в себе тревогу и страх. Эти уродцы такие жалкие, несчастные, их хочется приласкать, пожалеть. Сергей Коренев в последних своих работах вообще ушел в абстракцию. Например, «Знак гелиотропа»: цветовые пятна, линии, но какая энергетика! Или его странные, похожие на сновидения, «шаманские» сюжеты. Коренев – рафинированный эстет. Он остро чувствовал пульс прагматичной эпохи, пытаясь противопоставить ей другие ценности. Борис Десяткин — художник-хулиган, экстремист. Николай Вершинин, болеющий душой за всех, — столько в его картинах сострадания. Его живописная манера выстроена на игре символов и парадоксах, насыщена эмоциональным напором.
— Почему эта плеяда не воспитала столь же ярких преемников?
— Люди ушли – осталась пустыня. Произошел обрыв традиций. Если бы эти художники жили дольше (а они все не дожили до пятидесяти), вырастили бы преемников, учеников. Как когда-то их воспитали такие мастера, как Аркадий Вычугжанин, Анатолий Алексеев, Глеб Богданов. На развалах одной эпохи могут появиться новые ростки. Подобные примеры в истории есть. Например, гениальные творцы Серебряного века рисковали, уходили «в разведку», протаптывали новые нехоженые тропинки, протестуя против буржуазного искусства.
«Люди не ищут в искусстве высокого»
— Вы утверждали, что не ко всем художникам применим краеведческий подход? Из-за того, что они являются европейскими, мировыми величинами?
— Краеведческий подход, по сути, не применим ни к одному художнику. Краеведы изучают какого-то деятеля, к примеру, мецената, который много сделал для города. Он здесь укоренен, это его среда. Он – событие местного масштаба. А художник – путешественник в мировом художественном пространстве. Художественное произведение – это фантазия, через которую просвечивает реальная жизнь, надо только суметь прочесть замысел автора. Усть-илимский художник Анатолий Погребной, в его работах — стилистика и дух эпохи Возрождения. Средневековая Италия, Германия. Сергей Коренев – это Бодлер, Мериме. Французский серебряный век. Столько в нем тонкости и изысканности.
В полотнах Анатолия Костовского, который писал сибирских жителей, наши места силы, чувствуется мощная мировая традиция. В частности, перекличка с Полем Сезанном. У Костовского его край – это не просто земля предков. Скорее, это духовная геология, материя, на которой живут человеческие гиганты. Евтихий Конев. У него есть портрет механизатора Меринова. Русское поле, трактор где-то вдалеке… На первом плане мужественный, усталый крестьянин в белой рубахе, в глазах у него забота и печаль. Подобный образ, достойный Третьяковкой галереи, есть и у Аркадия Вычугжанина – «Телятница Нестерчук». Никогда не знавшее косметики лицо, скромное платьице, вероятно, единственное нарядное. Это не просто портреты, в них угадываются горизонты гибели русского крестьянства. У Николая Житкова есть композиция «Байкальская деревенька»: скамейка, на которой сидит дед и рядом несколько ребятишек. Сколько таких умирающих деревенек? Вся работа пронизана щемящей печалью.
Из открытых источников
— Наверное, и сейчас можно писать не менее драматичные картины…
— У сегодняшних художников не хватает мужества поднимать серьезные темы. Оставшись, по сути, без поддержки государства, они вынуждены выживать. Интересная иллюстрация на эту тему. Сохранились записи речи Пикассо, произнесенной в день празднования его девяностолетия: «Люди уже не ищут в искусстве утешения и чего-то высокого. Самая утонченная, состоятельная часть… требует нового, оригинального, экстравагантного и скандального. И я доставлял удовольствие этим господам и критикам всевозможными экстравагантностями, и чем меньше их понимали, тем больше мною поражались, и чем больше я забавлялся этими играми, всеми этими загадками, ребусами и арабесками, тем больше приходила ко мне слава. А слава для художника — значит распродажа, прибыли, богатство… Я всего лишь развлекатель публики, который понял свое время». Тем не менее, в этих уродцах Пикассо было отражение его времени. Сейчас у нас время апатии. Постсоветское пространство стало ленивым, созерцательным.
— В чем вообще проявляется талант художника? И есть ли у искусствоведов инструменты для его оценки?
— Вот как нас учили оценивать произведение искусства: что, как, зачем изображено. Мы «читаем» картины, как книги, видим в них образы, сюжет, идею. А если образа нет, картина пустая. Есть и примеры переосмысленных традиций, рассказанных острым современным языком. Например, молодой художник Дмитрий Лушников, выпускник Иркутского художественного училища имени И. Л. Копылова. Он окончил с отличием московский художественный институт имени В. И. Сурикова. Сейчас там преподает. Хорошо знает классическое мировое художественное наследие. Он обладает свободой, неординарным мышлением, духовным зрением. А выражает свои мысли современным условным языком. Смотрите – вот старый дом, тут оборванная реклама, крыша. Одинокий человек, радуга в небе. Дом напоминает корабль, который куда-то плывет. В каждой работе – энергетика, размышления, философия. Я вижу в творчестве Дмитрия ростки нового русского символизма. И есть надежда на то, что таких одиночек станет больше, что появятся художники, которые шагнут за рамки нашего буржуазного времени. И художественная жизнь Иркутска вновь оживится, очнувшись от летаргического сна.