Рецензия на спектакль «Чума на оба ваши дома!»

Яна Лисицина, художник, историк культуры, делится своей рецензией на спектакль «Чума на оба ваши дома!», поставленный на сцене Иркутского академического драматического театра им. Н. П. Охлопкова.

Смакуя чумовое вдохновение

Когда тёмный ноябрь упал на город и въелся холодом в трещины домов, подумалось: «Зима близко, господа, зима близко!» И от понимания неизбежности и неотвратимости её заныло сердце, поэтому думается мне, что спектакль «Чума на оба ваши дома!» Григория Горина в постановке заслуженного артиста РФ Геннадия Гущина как раз вовремя. Вовремя, как добрая порция горячего густого глинтвейна, которая ароматом и сладостью разгоняет стылый морок, а звёздочки гвоздики и трубочки корицы в бордовой пряной гуще веселят душу и сердце. Когда на сцене — клубок гротеска, готики, комедии дель арте, золотых колпаков, скрещенных шпаг, карнавала, сиянья витражей, то точно никакая зимняя ночь не страшна, и всё пролетает закрученной сверкающей лентой, и неожиданно грянувший антракт как-то действительно не очень ожидан. А давайте ещё, ещё, ещё, не закрывайте занавес!

Вино

Я знала изначально, что Гущин скучно и плохо не сделает. Это знание базовое и идёт ещё с 1990-х годов, когда мир был свеж и непознаваем, несмотря ни на какие водовороты, в которых крутились люди, понятия, смыслы. Я видела его работы на протяжении этих десятилетий, и это была оптика художника, препарирующая даже тени, прорастающие в смыслы. Они глубинны, и нужно напряженно разделять друг от друга эти тонкие оболочки, как плёночки луковицы, но при этом на выходе всё зрелищно, захватывающе, смотрибельно (да простит меня Мельпомена за такой вульгарный термин, но если шрифт в книге удобочитаем, то почему бы спектаклю смотрибельным не быть?).

Признаться, пьеса Горина поначалу казалась мне несколько спекулятивной: слишком уж окультурена почва и готова к новым творческим злакам, ведь кто не знает о несчастной любви веронских подростков — Ромео и Джульетты? Мир стоит на ушах от Шекспира уже сколько столетий, так почему бы не дописать историю в наше время постмодерна, цитат и иронии? А вот пожалуйста: второй сезон сериала про великую любовь, ведь жизнь продолжается и после смерти. И вправду, а что там дальше было?

Корица

А дальше жизнь продолжалась и ничего не изменилось: первая сцена спектакля — опять шпаги скрещены, все против всех, Монтекки и Капулетти, никто не прощён, хотя уже оплаканы юные и лучшие. Клан против клана, неважно когда — XVI столетие или наше — всё едино и узнаваемо: драки, «стенка на стенку», «махня», люди дерутся и ненавидят. Но в средневековье был волнующий звон металла шпаг, и эта песня в яростном вихре фехтующих прозвучала на сцене театра (постановка боев Дениса Луценко).

Даже самые маленькие дрались, и кипело всё, и было ясно — до последнего человека бьются, положат всех, все умрут, и история с погибшими детьми вообще ничему не научила. Никого и ничего. Ни Бенволио (Сергей Исупов), ни Валентина (Артем Фальковский), ни Самсона (Алексей Орлов II), ни Бальтазара (Дмитрий Чикризов), ни старейшин клана… Герцогу Веронскому Бартоломео делла Скала пришлось вмешаться, потому что убыль населения города в кровавой вражде — это не совсем то, что хотелось бы властям. Кажется, в пьесе Горина герцог стар и мудр, у Гущина — молод и прекрасен (Николай Стрельченко). Он в ярости или благости сверкает глазами, огни бегают по камням перстней в напряженно сжатых пальцах. Герцог миротворит и судит, выносит решения, которым подчиняются все. Власть не знает возраста, она либо есть, либо её нет. На сцене она была.

Гвоздика

Итак, решено женитьбой примирить кланы. И тогда выбираются худшие из рода, как издевательство и противовес лучшим, которых уже нет. Трагедия медленно превращается в фарс, потому что второй виток истории, как правило, является пародией на первый.

Кланы выбирают по принципу «на тебе, Боже, что нам не гоже». Синьор Монтекки (Сергей Кашуцкий) указывает на дальнего родственника из Неаполя Антонио (Сергей Дубянский). Он хорош: не этот хромоногий жуликоватый Антонио, а сам синьор, глава клана. Тонкие усики мафиози, стальной взгляд, крестный отец в этой la familia. Поиздержавшийся плут Антонио готов жениться на ком угодно, и «кто угодно» любезно предоставлено семьей Капулетти. Беременная, обесчещенная, жалкая, никому не нужная племянница Розалина (Дарья Горбунова) брошена под брачный венец властной рукой синьоры Капулетти, которая является, по сути, главой клана и хозяйкой действия (Евгения Гайдукова).

Имбирь

О, что это за невыразимо прекрасная стерва эта синьора! Готический стиль, что чувствуется и в декорациях, и в костюмах, обволакивает четко очерченный профиль в чёрном, плотно обтягивающем шапероне. Синьора Капулетти интригует, злодействует, вдохновенно вертит своим огромным мужем-тюфяком (заслуженный артист РФ Евгений Солонинкин), но у каждой женщины есть маленькая тайна. Синьора Капулетти страстно танцует танго со своим врагом — синьором Монтекки. Они тянутся друг другу как магниты, которых когда то в юности расцепили и расчётливо растащили по разным путям. Пути эти соединились в их детях, Ромео и Джульетте, и, как мы помним, ни к чему хорошему это не привело.

Кардамон

Вообще ничего хорошего не получается. И брак между этими несчастными Антонио и Розалиной не получается, и всё как-то нескладно, немирно, неспокойно. Антонио то ли женат, то ли нет, он покидает свою невесту в поисках доказательства безбрачия. Розалина рожает ребенка — новую Джульетту, которую берет герцог под своё покровительство, и кланы грызутся в праве опекунства над этим дитем. А тут ещё и чума с карантином, масками и пшикалками-распылителями (а почему бы тогда не «Ковид на оба ваши дома»?). Появляется неимоверно ослепительный претендент на руку Розалины — Джоржди-негоциант (Александр Дулов). В прямом смысле: он блещет настолько, что перед глазами прыгают солнечные зайчики. Розалина просто обречена на этот сытый стылый брак, она опять жертва чужих амбиций. И снова карнавал, карнавал, карнавал (постановка танцев Ксении Петровой), и грустная улыбка Некто (Екатерина Константинова), которое тихо бродит во время всех этих сцен и тонкими звуками аккордеона зачеркивает смыслы громких человеческих звуков.

Мёд

Но случается так, что Розалина снова встречает хромоногого Антонио, который пришёл к францисканскому монаху. Через брата Лоренцо (Иван Гущин) проходят все эти незатихающие страсти двух кланов: он примиряет, запечатлевает, запоминает и превращает веронские истории в связный рассказ. Розалина и Антонио встречаются, и становится очевидно: они прекрасны как прекрасна их любовь, которая, несмотря на все их трогательное несовершенство, была и есть, и теперь ничего не страшно.

Не страшен скандал, подлог, избиение, поношение, кандалы и возможная казнь. Босые, в белых рубашках, мужчина и женщина берутся за руки и идут туда, где звёзды. Туман обволакивает их и, наконец, скрывает. Их никто и ничто уже не достанет, но история продолжается, потому что подрастает Джульетта — дочь Розалины, и где-то растёт Ромео, и, возможно, пути их тоже пересекутся и, может быть, на этот раз все закончится действительно хорошо.

Апельсин

Спектакль как воронка затягивает в свое тело, и каждая деталь работает на восприятие. Действия происходят на фоне любопытного сценографического решения (заслуженного деятеля искусств РФ Александра Плинта): горизонтальные фасады повешены вертикальным образом. Так ведь и сама история хоть и с готическим оттенком, но всё-таки несет бунтарский ренессансный дух, готическая вертикаль трансформируется в иную ракурсность. Свет выхватывает цветные витражные всполохи и золото костюмов (Светланы Насоновой). И сами костюмы (Оксаны Готовской) выступают как полноценные персонажи: они говорят, молчат, играют, переливаются, затухают, и сами по себе — услада для глаз, которые с нетерпением ждут каждую новую сцену, как роскошный сюрприз, причем не только визуального, но и музыкального ряда (Андрея Волченкова).

Хрустальный бокал

Разложив все ингредиенты спектакля, посмотрим на свету игру глинтвейна и вдохнем его аромат.

История неземной любви Ромео и Джульетты — предлог для рассказа о любви земной, корявой, простой, смешной, неканонической — такой, какая она зачастую и бывает. И замечательная пьеса Горина — пластичный сосуд, который можно наполнить как угодно и чем угодно, и в Иркутском драматическом театре им. Охлопкова получилась живая динамичная история о том, что все войны и распри заканчиваются рано или поздно, и эпидемии тоже, а любовь — нет, и любят не только прекрасные и юные, но и какие угодно люди-человеки.

Всё может идти как попало, ну и пусть, всё переживем…