Ловец ускользающих моментов

Окно, в котором отражается небо. Колесо обозрения, парящее на фоне белого занавеса облаков. Одинокая скамейка посреди зимнего острова. Деревья, изогнутые в странном танце. Уличный музыкант и подпевающие ему прохожие. Из таких камерных, повседневных, но всегда ярких и выразительных мгновений фотохудожник Анатолий Бызов собирает свою книгу об Иркутске. Книгу о городе и горожанах, домах и их обитателях, спектаклях и актерах. Он умеет поймать ускользающее мгновение, открыть в нем смысл, красоту и драматичность.

Екатерина САНЖИЕВА

Спектакль в спектакле

— Вы как-то сказали, что постоянно находитесь и внутри мира, и снаружи. То есть фотограф — это наблюдатель? За чем и кем вам интереснее всего наблюдать?
— Быть наблюдателем, свидетелем важно и полезно всегда, и не только в фотографии, но и в духовных практиках. А говоря о фотографии, важно погружаться в процесс достаточно глубоко и одновременно быть немного отстраненным. Иначе можно потерять равновесие, раствориться в съемке. Для меня интересно наблюдать за людьми, событиями, явлениями. Город привлекает каким-то необычным состоянием: освещением, движением, ракурсом. Но важнее всего то, что способствует раскрытию этого состояния. Решающий фактор здесь интуиция. А это для меня предчувствие, предвкушение хорошего кадра.

— Вы работали в газете и в театре. Что вам как фотохудожнику дал этот профессиональный опыт?
— В газете я постигал репортаж. А хороший репортаж — это гораздо больше, чем просто хроника событий. Репортаж может быть художественным произведением (есть много тому примеров: работы больших мастеров), к этому надо стремиться. А театр — это вообще особая стихия, многогранное искусство. И наблюдать театр через объектив — всегда интересная, сложная задача. Нужно быть посредником между актерами и зрителями.

— Тем более, что во время спектакля фотограф должен быть невидимым, работать незаметно и никого не отвлекать…
— Да, ты словно разведчик. Идет спектакль, полный зрительный зал, но у тебя ощущение, что рядом никого нет, ты один. Ты слышишь и одновременно не слышишь актеров, потому что весь превращаешься в зрительный нерв: ловишь глазами жесты, эмоции, чтобы успеть среагировать, не упустить важный момент и вовремя нажать кнопку затвора. Театральная съемка — это по сути спектакль в спектакле: фотограф вносит в них свое видение, свое понимание, свою оценку.

Зритель во время спектакля видит все пространство сцены, фотограф же может заключать это пространство в рамки. Он по своему усмотрению волен выбирать эти рамки, сужая, расширяя и передвигая их. Кроме того, публика видит спектакль в динамике, фотография же способна зафиксировать особый, кульминационный момент театрального действия, промелькнувший и растаявший в пространстве. Почувствовать этот момент, суметь уловить его в считанные доли секунды — в этом и есть залог успеха фотографии.

Заглянуть в душу через объектив

— Что такое, по вашему мнению, нешаблонный взгляд? И как фотографу добиться такого взгляда?
— Просто фиксировать предметный мир неинтересно и скучно, хочется большего. Смотреть и видеть — разные вещи. Видеть — это умение ощущать, преломлять через себя картинку внешнего мира. Научившись видеть, фотограф приобретает свой собственный стиль, отличающий его от остальных. Мы смотрим через себя. А значит, путь один: развивать себя, чтобы лучше видеть. А еще смотреть работы лучших фотографов. В последнее время мы все больше помешаны на технике: резкость должна аж звенеть, ну и прочее. Но великий Анри Картье-Брессон в свое время сказал: «Снимать можно хоть консервной банкой». А мы продолжаем думать, что только дорогая аппаратура может гарантировать успех. Учитесь видеть!

— Говоря о портрете, вы как-то сказали, что фактаж вам не интересен — важно раскрыть душу человека, его характер. Как это сделать?
— Верно, сам по себе фактаж не интересен, и это касается не только портретной, но и всех жанров фотографии. Портрет может быть репортажный и постановочный. В репортажном портрете включается тот самый метод наблюдения. Надо быть готовым уловить малейшие движения души, эмоции человека и вовремя нажать на кнопку спуска. Постановочная фотография сложна тем, что требует прямого контакта между фотографом и моделью. А человек перед объективом, как правило, надевает «маску», которую в процессе съемки надо снять. Как это сделать? Секрет, наверное, в психологии. Нужно успокоить, расслабить человека, хорошо бы поговорить на интересующие его темы, но все это лишь инструкции, схемы. На практике все гораздо сложнее.

Наверное, главное «секретное оружие» — чувствовать человека, которого фотографируешь, проявлять к нему подлинный интерес. И только тогда ваш визави может и должен превратиться из объекта съемки в интересную, содержательную личность, с которой будет приятно, интересно работать. И уж если у кого-то проснулся интерес заглянуть к вам в душу через объектив, то тут уж держитесь, мало не покажется!

— То есть, получается, это почти интимный процесс? А мне казалось, что просто есть фотогеничные люди, а есть те, которые на фото получаются плохо.
— Фотогеничные люди есть, но их мало. К тому же фотогеничность — лишь небольшой аванс фотографу, указывающий на потенциал модели, который еще надо суметь раскрыть. Есть ли нефотогеничные люди? Нет, есть неумелые фотографы. Для того, чтобы научиться снимать лица, надо развивать в себе наблюдательность. Причем, делать это можно не только во время съемки, но и в повседневной жизни: учиться чувствовать человека, его характер, индивидуальные особенности. Походка, жест, взгляд — все это добыча наблюдателя. Залогом успешного проведения фотосъемки всегда является хороший контакт с человеком.

— Наверное, фотография получится удачной и при условии, если объект съемок интересен фотохудожнику. Какие лица вам интересны?
— В принципе, меня интересует любой человек, с удовольствием поработаю и с известным актером или писателем, и со случайным прохожим. Главное — увидеть в нем искру божию. Но любой фотопортрет — это, в известной мере, и автопортрет фотографа. Поэтому существует определенная сложность в съемке одаренных, сильных личностей: трудно им соответствовать. Поэтому фотографу надо стремиться к духовному самосовершенствованию, чтобы невзначай не испортить портрет выдающейся личности своим невнятным образом.

Окна без кошек и занавесок

— Снимая Иркутск, вы тоже создаете его портрет. И на многих снимках город у вас немного ностальгический, словно думающий о прошлых временах…
— Город меня привлекает в основном старый, уютный. Те места, где проглядывается его душа. Люблю снимать не парадную часть, а деревянные дома, иркутские дворики. Отсюда и ностальгия. Жаль, что деревянный Иркутск становится уходящей натурой. Мне кажется, мы даже до конца не осознаем, каким богатством обладаем. Некоторые дома реставрируются, но они в большинстве своем уже не попадают в мой объектив, потому что из жилых домов превращаются в офисы, в их окнах нет кошек, цветов и занавесок. Тем не менее, я двумя руками за реставрацию. Так мы сохраняем свои традиции, свою культуру.

— Кстати, про иркутские окна. У вас их целая галерея. Почему они так вас привлекают?
— Потому что окна домов — это как глаза у людей, а глаза — зеркало души. Вот и смотрим мы в эти души, стараясь напитаться через них красотой всего строения. Глаза эти, как и у людей, тоже бывают разные: красивые, парадные — таких сейчас почти нет, или старенькие, порой подслеповатые — теперь это уже норма. Но в любом случае они глубокие и тёплые. Обычно ценителей привлекает внешняя сторона: ставни и особенно резьба. А пробовал кто-нибудь заглянуть внутрь окон, особенно когда в них отражается небо? Вот тогда они и становятся бездонными, даже если смотрят через пластиковые оправы. Потому что дна у небес не бывает.

— Как началась эта иркутская серия? С каких мест и кадров?
— Иркутск я стал снимать давно. Но это были эпизодические, небольшие съемки. Более серьезно стал этим заниматься лет десять назад. Просто захотелось снимать город. Помню, что первыми попытками были какие-то уличные зарисовки людей в различных ситуациях. Потом в фокус попал уходящий Иркутск с его деревянными домами. Ну, а дальше сама жизнь стала мне подсказывать, что снимать и как.

Съемочный процесс — дело непростое. Как правило, это происходит так. Брожу по городу часа два-три. Прихожу домой, меня спрашивают: «Ну как съемка?» Отвечаю: «Ничего особенного». Потом сажусь за компьютер, начинаю смотреть кадры, обрабатывать. И сам удивляюсь тому, что порой обнаруживаются «шедевры». Почему так происходит? То, что я отснял, было только предчувствиями, предположениями. Я же не могу увидеть окончательный результат, пока не перевел объемную живую картинку в плоскостное изображение, пока не подработал его в нужном качестве или не перевел в черно-белый вариант, освободив от цвета. Вот только после этого снимок получает нужное мне звучание.

— Почему же вы решили закончить иркутский проект?
— С недавних пор я почувствовал, что эта тема для меня закрылась. Два года назад я выпустил фотоальбом «Иркутск. Притяжение времени», где поразмышлял в своих фотографиях о городе. Подготовил и второй альбом про Иркутск, но уже совсем в другом стиле. Правда, он пока существует в электронном виде, но со временем и его запущу в тираж. В итоге понял, что про Иркутск сказал уже все. Это не значит, что мне больше не интересна эта тема. Но каждая съемка стала даваться труднее. Уже все исхожено, город у нас не такой большой, самое интересное и ценное находится в центре, а это сужает круг возможностей. Порой интересные кадры добываю буквально по крупицам. Возможно, надо попытаться взглянуть на Иркутск как-то по-другому.

— Знаю, что вы хотите поездить по деревням и поснимать эту «другую» реальность?
— Давно подумывал о сельской теме, а сейчас, после ухода из театра, появилось больше свободного времени. Как все буду делать, пока не ясно. Знаю только, что хочу за это взяться и что проект будет непростой. Ведь по верхам скакать не собираюсь, а для того, чтобы сделать по-настоящему глубоко, нужно приложить не только много физических, творческих усилий, но и решить организационные вопросы.

Букет настроений

— Однажды вы сказали, что фотограф всегда в знаменателе. То есть в каждой работе он снимает и свой собственный мир. Какой внутренний мир Анатолия Бызова?
— Да, знаменатель никуда не денется, любая фотография — это автопортрет. Каков он, мой мир? На этот вопрос, пожалуй, лучше всего ответит мой второй, пока еще не изданный альбом с рабочим названием «Неожиданный Иркутск». Фото в нем непарадные, нет известных, знаковых мест. «Неожиданный Иркутск» — это фрагменты городской жизни, рассыпанные в разных местах, увиденные в разных обстоятельствах. И в них — целый букет настроений и состояний: радость и печаль, юмор и житейская философия. Иногда в неожиданном ракурсе, с неожиданной стороны. Эти фрагменты говорят о городе не меньше, чем общие картины. А порой и больше. Они заставляют задуматься, улыбнуться, проникнуться сопереживанием. Так я смотрю на этот мир, раскрашенный разными красками, сотканный из разных моментов. Смотрю через калейдоскоп своих ощущений, эмоций и мыслей.