Все постановки театральной студии «Drama» посвящены детям. Это естественно: большинство её участников – молодые люди, учащиеся школ. Спектакль «Рыжий пони», созданный по рассказу «Подарок» американского писателя Джона Стейнбека, тоже повествует о детстве и взрослении.
Это комбинированная постановка: в ней есть пластический, драматический и кукольный элементы. В спектакле заняты трое профессиональных актёров и трое юных участников студии, — все они исполняют и роли людей, и роли животных. Анималистические персонажи имеют кукольные воплощения, и актёры, исполняя роли животных, на время становятся кукловодами. Рыжий пони имеет кукольную и человеческую ипостаси. Эти два решения работают на основную мысль постановки.
Антон ЛУХНЁВ
Главный герой спектакля — десятилетний Джоди (Илья Задонский, Сергей Алексеенко), единственный сын фермера Карла Тифлина (Евгений Кириллов) и его жены Руфи (Алёна Бочкарёва). Джоди ходит в школу, выполняет посильную работу на ферме: кормит кур, наполняет корзину хворостом. Как и его товарищи, Джоди мечтает стать наездником и помогать отцу. Однажды эта мечта начинает сбываться: отец дарит Джоди рыжего жеребёнка-пони. Мальчик даёт лошади имя Габилан, что по-индейски значит сокол.
Деревенский быт воссоздан с помощью костюмов (полукомбинезоны и рубашки с закатанными рукавами, ковбойские шляпы на мужчинах) и небольшого количества предметов (оцинкованных вёдер, корзины). Актёры используют швабры и половые тряпки, главный герой стреляет из винтовки Винчестера, любуется подаренным седлом. Животное население спектакля, помимо пони, составляют пёс по кличке Бой (Сергей Алексеенко, Илья Задонский), цыплята и коршун, комары или пауты, невидимые нами, но жалящие Джоди.
Колорит спектакля задаёт музыка. Губная гармошка, время от времени звучащая на сцене, стоит в ассоциативном ряду такого понятия как Дикий Запад. Во вступлении звучит протяжная индейская песня. С помощью теней на ткани показана движущаяся, как в кино, картина местности, где сейчас развернётся действие, и сделанный рукой силуэт лошадиной головы. Декорацией служит ширма – та же белая ткань, переброшенная через шест, который держат сами актёры. Ширма обозначает и кровать, в которой просыпается Джоди, и обеденный стол, видимый нами сверху, и стенку-перегородку стойла, где находится пони. Кукла Габилана нарочито не натуралистична: ноги сделаны из фанеры, тело из прутьев, как будто из хвороста. И это побуждает зрителя включить и активнее задействовать воображение, принять предлагаемую театром условность.
Пластика — излюбленное средство выразительности, конёк актёра и режиссёра Ивана Гущина и созданной и руководимой им театральной студии «Drama». И в данной постановке это видно. Актёры претворяют слова в движения, выражают мысль, событие посредством танца. В этом спектакле речь идёт о дружбе человека и животного, поэтому пластика здесь закономерна, ведь язык тела — это универсальное средство общения, свойственное и животным, и людям.
Выраженные пластически, то есть совершаемые условно, события преображаются. Например, когда на сцене появляются нетрезвые Карл и работник Билли Бак (Иван Гущин), мы видим плавание, плавное перетекание двоих мужчин по планшету. И когда товарищи поочерёдно буквально прикладываются к бутылке, они делают не глотки, а, изящно поднося бутылочное горлышко к губам, выдувают гудящий свист. И бутылка превращается в акарину, флейту. Завтрак Джоди превращается в цирковое представление. Во время воображаемой охоты, герой пытается поразить некую ускользающую цель — пучок ленточек на древке, которым взмахивает второй участник сцены. Это не то товарищ, не то лицо от автора, не то персонифицированное сознание главного героя. Пучок вьющихся ленточек напоминает чёлку или хвост скачущей лошади и манит Джоди, как предчувствуемая мечта, как символ его мечты о лошади и о себе – наезднике, взрослом человеке.
Две другие сцены рифмуются. Когда Габилан-кукла пьёт воду, он погружает в ведро почти весь храп, что свидетельствует о сильном характере лошади. В следующем эпизоде, когда неожиданно пошёл дождь, бегущие из школы домой Джоди и товарищи промокают. В спектакле это событие решено музыкально-пластически: трое юных актёров окунают головы в вёдра с водой и, выныривая, взметают чёлки, словно гривы, вверх, создавая фонтан брызг, подобие летящего снизу вверх ливня. Так с помощью пластики иносказательно передана природная связь мальчика и лошади.
Мера условности, или театральность, в этом спектакле велика. Она оправдана тем, что главный герой – ребёнок. Ребёнку свойственно игровое поведение. У детей воображение работает смело и постоянно преображает мир. Ролевые игры с товарищами, когда каждый может стать лошадью или любым другим животным, игровые действия с игрушками, оживление их силой воображения, очеловечивание совершаются как маленькие спектакли. Детский мир сродни театру. Театральность в данном спектакле особенно проявляется в том, как в действие включены куклы: их оживляют не отдельные актёры-кукловоды, а персонажи, которые как будто играют в куклы. Имы видим:кукольного Габилана водят мама и товарищи Джоди (Алёна Бочкарёва, Тимофей Чемусов, Сергей Алексеенко или Илья Задонский).
Актёр Тимофей Чемусов исполняет роль Габилана в двух ипостасях, кукольной, управляя головой куклы, и человеческой, создавая образ лошади пластически. Человеческая ипостась Габилана имеет два смысла: Джоди относится к пони как к человеку, к товарищу, и мы видим пони глазами ребёнка, и Габилан-мальчик – это отражение Джоди.
Маленький хозяин заботится о пони. Мальчик чистит его, очищает стойло, кормит жеребёнка, разговаривает с ним, обучает и тренирует. В то же время совершается воспитание Джоди, вырабатывается его характер. Заботясь о пони, Джоди растёт. Растёт он сам и его душа. Происходит становление человека. Габилан обладает благородством и характером, он свободолюбив, не сразу смиряется с уздой, бунтует. Приручение такого существа и сохранение этих качеств требует от самого объездчика сильного характера и доброты.
В начале рассказа повествователь сообщает, что в школе Джоди «слегка подозревался в трусости». В спектакле пластически выражена тревога, ночной страх мальчика. Во время болезни Габилана, Джоди приходится наблюдать и участвовать в хирургических операциях: Билли Бак вскрывает опухоль и прорезает дыхательное горло у пони. (В спектакле эти операции совершены условно, с помощью звука губной гармошки и танца в синхронном исполнении трёх юных актёров.) В обоих случаях Джоди должен был преодолеть страх, сделать волевое усилие.
Лечение не помогло. Габилан околел. И эта потеря любимого существа, друга, это горе тоже обогащает душу Джоди, тоже воспитывает личность маленького человека. Пережив эту утрату, Джоди больше не будет бояться быть сброшенным лошадью. Пережив боль душевную, Джоди не будет бояться боли физической.
Габилана не стало, но он есть: у Джоди остались качества, приобретённые за время их дружбы. Это сильный характер, знания, сообщённые Билли Баком и усвоенные на практике, и умения объездчика. И, конечно, в памяти Джоди это время общения с Габиланом останется добрым, счастливым событием его жизни.
Финальная сцена спектакля «Рыжий пони» — счастливо улыбаясь, трое мальчишек бегут бок о бок по невидимой дороге — представляет собой метафору детства как вполне счастливой поры жизни. Детство проходит, но воспоминания о нём остаются с человеком всю его жизнь, как негасимый свет, как светлая мечта.
***
Однажды Константин Рудницкий, выдающийся советский театральный критик, назвал спектакли по прозе кентаврами, подразумевая неожиданное, дерзновенное сочетание в них прозаической и драматической природы (журнал «Театр», № 6, 1979). В спектакле БДТ им. М. Горького «История лошади» (реж. Г. Товстоногов, М. Розовский), созданном по рассказу Л. Толстого «Холстомер», критик усмотрел реализацию этого принципа на двух уровнях: театральном – на сцене существуют и проза, и драма, и мифологическом – актёры воплощают образы и лошадей, и людей. Главное, что было достигнуто театром в «Истории лошади», — зритель принял «невероятную и небывалую меру условности», созданную на сцене. Кроме того, отличительной чертой этого и других спектаклей-кентавров К. Рудницкий считал смелость, с которой режиссёры подходили к делу инсценизации прозы. Спектакль «Рыжий пони» театральной студии «Drama» тоже демонстрирует значительную меру условности и смелость его создателей и, на мой взгляд, является достойным представителем славного рода-племени кентавров.